О рыцарях-в стихах и прозой
 Пожалуй, никто не станет оспаривать мнение о том, что рыцари оставили не
только самый яркий след во временах Средневековья, но и, действительно,
стали реальной силой, которая крутила колесо истории. Их деяния окутаны
легендами о смелости в бою, благородстве во всех жизненных перипетиях и
галантности по отношению к прекрасным дамам. Рыцарские романсы на все
голоса воспевали предмет своего вдохновленного поклонения:
Эта дама так прекрасна!
Глянешь - душу ей отдашь.
На ней платье поверх платья
И обтянутый корсаж.
А голландская рубашка
Снега белого белей,
Ворот шелковый украшен
Крупным жемчугом на ней.
Перламутровые брови,
Две миндалины - глаза,
Нос прямой, ланиты - розы,
Золотые волоса.
Ее губы очень круглы,
Ее зубы - жемчуга,
Ее груди - два граната,
Шея стройная строга.
И, подобно кипарису,
Стан ее высок и прям.
А когда приходит в церковь,
Словно свечи вносят в храм.
Действительность же, увы, представляла совершенно иную картину, однако, и благородные деяния все-таки случались в жизни.
Рыцарь - это профессиональный воин, всадник. Он происходил из мелких
феодалов и замыкал собой иерархическую лестницу феодального высшего
общества, на вершине которой восседал король, а за ним следовали его
вассалы: герцоги, графы, епископы, бароны. Рыцарям за их службу
выдавались земельные наделы.
Во время боевых действий рыцари носили металлические доспехи. Заковать
рыцаря в доспехи было делом весьма и весьма не легким. Стоимость
снаряжения одного всадника равнялась стоимости стада или табуна целой
деревни. А о том, что физическая подготовка воина требовала
основательной тренировки, и говорить не приходится. Поэтому мальчиков,
готовящихся к вступлению в рыцарский орде с шести-восьмилетнего возраста
уже обучали военному искусству и надевали на них детские рыцарские
доспехи.
Хотя рыцари и стали знаковым символом эпохи, численность их была весьма
незначительна. К примеру, во всей Англии в семидесятые годы XIII
столетия их насчитывалось всего лишь 2750 воинов. Однако именно они
вершили исход каждого сражения. Слуги-пехотинцы, вооруженные арбалетами,
копьями, топорами, были лишь подспорьем в бою. Рыцари к ним относились с
презрением, и, случалось, их лошади топтали копытами даже своих
пехотинцев. Оказывается, бить по своим - испокон веку привычное дело на
войне.
Закованный в доспехи рыцарь жаждет настоящего боя, горит нетерпением
сразиться с себе подобным. И вот он видит врага. Всадник опускает
забрало. Лишь глаза горят яростным блеском. Длинные копья выставлены
вперед. Громкое гиканье, удар хлыстом. Кони с всадниками несутся
навстречу друг другу. Схлестнулись! Страшный удар, усиленный тяжестью
доспехов. Но оба устояли. Лишь слегка ранены. Вот выхвачены мечи из
ножен. Редкие, но тяжеловесные удары высекают снопы искр. А потом
фонтаны крови. Один из всадников разрублен надвое вместе со своими
доспехами. Другой победил.
Такой бой - главный смысл жизни для рыцарей.
"Ведь они - люди буйного нрава, которым претит спокойный труд на земле и
тихие радости домашнего очага. Их недолюбливают мирно настроенные
соплеменники. Они - люди, жаждущие войн, богатств, кутежей. Насильники,
для которых грабить и пропивать награбленное - привычное дело. Они вечно
нищие, но их терзает такая жадность, которая не сравнится с жадностью
купца.
Рыцарь - сильный, здоровый, богатый, пользующийся особыми юридическими
привилегиями, профессионально подготовленный благодаря многолетним
тренировкам, заботящийся лишь о повышении своего боевого мастерства -
таков аристократический воин-всадник.
Рыцари были прекрасно экипированы. Конный воин носил тунику из тонкой
или плотной ткани в зависимости от времени года. Туника была достаточно
широка и длинна, чтобы прикрывать колени всадника, сидевшего верхом на
коне. Поверх туники кольчуга с кольчужным капюшоном и поясом, пелерина и
войлочный плащ с широкими рукавами на случай плохой погоды,
металлический шлем с шишаком, который надевался только во время
сражения, щит округлой формы. На лошади имелось седло, наголовник и
нагрудник. В обмундирование входили меч, лук, и копье.
У рыцарей существовал ритуал обмена кровью. Совершив этот ритуал, они
становились братьями уже не только по оружию, но и как бы по вскормившей
их груди. Кровь одного брата начинает свой ток в жилах другого и
степень их единства превосходит иные родственные узы.
Вариантов установления братских кровных уз немало: вместе погрузить руки
в кровь убитого животного; сделать надрез и пригубить крови друг друга;
коснуться друг друга открытой раной; пролить на землю каплю крови и
смешать ее с кровью друга.
Прошедших ритуал, скрепленный кровью, связывала клятва оказывать
поддержку друг другу. Побратимство предполагало взаимопроникновение двух
судеб. Жизнь и братство вместе. Они действительно делятся друг с другом
всей своей жизнью. У них общая жизненная субстанция - кровь, хлеб,
пиво, обладающее сакральной сущностью.
Побратимы клянутся оказывать друг другу помощь, как в этой, так и в
загробной жизни. В случае смерти одного из братьев, оставшийся в живых
берет на себя все заботы о его родственниках.
Были и более строгие условия рыцарского братства. Многие считали, что
даже смерть не в силах пресечь кровные узы, связанные с ними права и
обязанности. Существовал обычай, по которому самые верные друзья и
последователи покойного должны были лишать себя жизни собственным
оружием, чтобы соединиться с ним за гробом. Остающиеся жить блюли
обязательства перед павшим в бою товарищем и мстили за его смерть.
Дружба продолжается и за гробом. Друг встает из гроба для исполнения
договора. Мертвые бок о бок с живыми в сражении, от исхода которого
зависит общее дело. Это стало распространенным фольклорным мотивом".
(Кардини)
Среди постоянных войн и обилия погибших мертвые, действительно, были
рядом с живыми. Мгновенность смерти стала привычным делом, но не
обыденным. Об этом говорится в рыцарском романсе об уважении к смерти.
К ранней мессе кабальеро
Шел однажды в божий храм,
Не затем, чтоб слушать мессу, -
Чтоб увидеть нежных дам,
Дам, которые прекрасней
И свежее, чем цветы.
Но безглазый желтый череп
Оказался на пути,
Пнул ногой он этот череп,
Наподдал его ногой.
Зубы в хохоте ощерив,
Прянул череп, как живой.
"Я тебя к себе на праздник
Приглашаю ввечеру.
Ты не смейся, кабальеро,
Нынче буду на пиру".
В дом смущенный кабальеро
Возвратился в тот же час.
Долго он ходил угрюмый.
Наконец и день угас.
А когда спустился вечер,
Стол накрыть послал он слуг.
Не успел вина пригубить -
В дверь раздался громкий стук.
Тут пажа он посылает,
Чтобы тот открыл запор.
Череп сел в златое кресло,
Но не хочет есть и пить.
"Не затем, чтоб есть твой ужин,
Я явился в час ночной,
А затем, чтоб ровно в полночь
В церковь ты пошел со мной".
Чуть пробило час полночный,
На дворе петух поет.
И они идут ко храму,
Только полночь настает.
Там открытую могилу
Видит рыцарь посреди.
"Ты не бойся, кабальеро,
Ты входи туда, входи.
Будешь спать со мною рядом
И вкушать мою еду".
"Бог не дал мне позволенья,
Я в могилу не войду".
"Если бы не имя божье,
Что хранит тебя от зла,
Если б ладанка на шее
Твою душу не спасла,
Ты б живым вошел в могилу
За недобрые дела.
Так ступай же, недостойный,
Снова в дом к себе вернись.
Если череп повстречаешь,
Низко-низко поклонись.
Прочитавши "патер ностер",
В землю ты его зарой,
Если хочешь, чтоб по смерти
То же сделали с тобой.
Литература о рыцарских подвигах и благородстве оставила огромное
литературное наследие времен раннего Средневековья. Расцвет ее пришелся
на XII - XIII века. Сначала легенды о рыцарской вольнице передавались
изустно, потом были записаны и сохранены для потомков.
Источник: http://www.liveinternet.ru/users/3358488/post108558927/ |
